Территория Тбилисского района издревле являлась местом обитания и перекрестком древних народов Причерноморья. Отдельные находки кремневых оружий и отщепов, найденные на территории района, говорят о вероятном расселении здесь людей 500-600 тысяч лет назад. В IV-III тысячелетиях до н.э. на правобережье Кубани обитали племена скотоводов, от которых остались памятники так называемой древнеямской культуры. Памятники майкопской культуры занимают левобережье и относятся к середине III тысячелетия до н.э. В начале П-го тысячелетия до н.э. на левобережье и узкой полосе правого берега появляются племена северо – кавказской культуры. В V – VI веках до н.э. на месте нынешней Тбилисской появляются меоты, оставившие после себя остатки селищ и могильники. 11 городищ на территории района оставили в память о себе сарматские племена, в VI-V веках вытеснившие из степей Прикубанья скифов от которых остались курганы с богатыми погребениями на правом берегу. В самой Тбилисской и около неё есть курганы погребений аланов I-II веков. К началу V века интенсивная оседлая жизнь на обоих берегах Кубани прекращается ввиду частых военных столкновений и поздних нашествий кочевников. В 1788 году на территории нынешней ст. Тбилисской был построен Тифлисский редут -часть укрепленной Кавказской линии названной от Тифлисского гренадерского полка. Позднее название закрепилось за станицей Тифлисской, которая была основана на месте редута в 1802 году переселившимися сюда Екатеринославскими казаками.
Всего 8 октября того года к редуту прибыла 181 семья переселенцев, 845 душ. Среди первых переселенцев были семьи казаков Гречишкиных, Белевцевых, Карягиных, Саморядовых, Поповых и многих других доныне существующих фамилий. Первым станичным атаманом стал есаул Леонтий Иванович Гречишкин вместе с Суворовым бравший Очаков и Измаил. В Тифлисской расположился штаб первого кавказского полка. В сентябре 1829 года навсегда прославила станицу и ушла в бессмертие сотня казаков, сложившая головы в 25 км от Тифлисской и возглавляемая сыном Леонтия Гречишкина сотником Андреем Гречишкиным.
Они погибли, не пропустив к казачьим станицам почти в 10 раз превосходивших их по численности горцев.
Во второй половине XIX в. на территории нынешнего Тбилисского района начали возникать новые населенные пункты – в 1868 году немецкая колония Эйгенфельд (позднее село Ванновское), в 1879году станица Геймановская, позднее станицы Нововладимировская и Ловлинская.В настоящий момент на территории района находится 42населенных пункта. Тбилисский рай- он образован 31 декабря 1934года как Тифлисский. К середине 30годов нынешняя территория района бы- ла расредоточена по Армавирскому,Ванновскому, Кропоткинскому и Курганинскому районам Армавир- ского округа.В 1936году решением Азово-Черноморского крайисполкома Тифлисский район стал имено- ваться Тбилисским. К 1940 году территория района составляла 599 кв. км в составе шести сельских сове- тов и 20 тыс. человек населения. В годы Великой Отечественной войны район в течение 174 дней с 6.08. 1942 года по 29.01.1943 года находился в оккупации, в результате чего понес экономический ущерб на сумму 10192282 руб. Район дал стране четырех Героев Советского Союза-это И.М. Якубин, П.Г. Баранов, Е.Д. Волков, и В.И. Грецкий, а также полного кавалера Ордена Славы И.Т. Гордиенко. В течение 1963-1966 годов территория района входила последовательно в состав Кавказского и Усть-Лабинского районов. С 30 декабря 1966 года и по сегодняшний день существует как самостоятельная административно территориальная единица – муниципальное образование Тбилисский район.
Культурное наследие
Реалии сегодняшнего дня вырастают из истории.
Из рассказов долгожителей мы знаем, что в 1866 году в станице Тифлиской была открыта первая школа для мальчиков казачьего сословия, единственными центрами культуры в дореволюционное время были церковь, школа, библиотека. Церковный хор нет только, сопровождал службу, но ещё был единственным источником эстетического удовольствия населения.
Накануне 1917 года в Тифлисской было две начальные школы (женская и церковно-приходская) и двухклассное Александровское высшее, реальное училище. В этих школах работало всего двое учителей. Ежегодно в станице Тифлисской проводились две ярмарки: Никольская (9-11 мая) и Покровская (1-8 октября).
В первые годы советской власти для культурно-просветительной работы широко использовались избы-читальни и клубы. Они сыграли тогда важную роль в воспитании трудящихся. В Тбилисской была создана агитбригада «Синяя блуза». Ставили пьесы А. Чехова, А. Островского, М. Горького, Н. Гоголя. Писали сатирические куплеты, выступали с ним. Костюмы делали сами участники. В станице был большой хор, которым руководил Ф.Я. Асеев. Занятия хора проводились в станичной библиотеке.
Конец 1950-х знаменателен началом строительства промышленных и сельскохозяйственных предприятий, вместе с этим формировалась инфраструктура культурно-просветительных учреждений, открывались школы, Дома культуры, клубы, библиотеки. Большинство из них были построены в 60-70-е годы. В 1954 году было принято решение райисполкома открыть с 1 июля самостоятельную детскую библиотеку в станице Тбилисской.
История продолжается, и наши земляки пишут ее славные страницы.
Станица Тифлисская (ныне Тбилисская) в трудах Ф. А. Щербины
О заселении Тифлисского редута Щербина говорит следующее: «…После того как сенат собрал все справки о переселенцах и доклад его по этому предмету представлен был государю, 16 октября 1801 года Александр I утвердил мнение сената, и вопрос о переселении бывших казаков Екатеринославского войска на Старую Линию был решен положительно. Желающих переселиться на Кавказскую кордонную линию из пяти сел Изюмского уезда — Сухаревки, Терской, Ямполовки, Краснянской и Дериловой записалось 770 душ муж. пола и из шести сел уезда Старобельского — Новоайдарского, Спеваковки, Бахмутовки, Райгородской, Староайдарской и Трехизбенской — 2530 д., а всего 3300 д. м. пола. Но когда Старобельский нижний земский суд «сочинил» свои списки переселенцев, то в них попали однодворцы из других селений и даже из другого, Змиевского, уезда. Таких добавочных селений оказалось 7 по Змиевскому уезду и 4 по уезду Изюмскому с 479 душами м. п. в обоих. Права на переселение слободско-украинским губернским правлением были признаны лишь за 3300 д. м. п., из числа их приказано было выбрать надежных доверенных лиц для осмотра мест поселений на Старой Линии.
Доверенными были есаул Гречишкин и сотник Фарафонов «со многими стариками». Ими осмотрены были как весь подлежавший заселению район, так и места, предназначенные под станицы. Станицы должны были находиться на известном расстоянии друг от друга и непременно близ существовавших уже укреплений. Екатеринославцам указаны были 4 редута: Ладожский, Тифлисский, Казанский и Темишбекский, при которых предполагалось расположить станицы. Доверенные со своей стороны нашли эти места подходящими для этой цели. Оставалось только переселить население бывшего Екатеринославского войска, находившееся еще на старом местожительстве. Осмотр мест новоселами производился в апреле и мае, а в сентябре и октябре 1802 г., как донес об этом в Тифлис генерал Кнорринг, на Кавказскую линию прибыли бывшие екатеринославские казаки и основали при 4 редутах 4 станицы без всякой помощи казны, на собственные средства.
Но выбор мест под станицы не обошелся без затруднений. Г.-м. Шеншин в рапорте 13 августа из Усть-Лабы сообщил Кноррингу, что место под станицу Тифлисскую, разрешенное им для заселения согласно желанию переселенцев внизу у берега Кубани, он считал неудобным и полагал бы расположить станицу выше и ближе к редуту, под его защиту.
То же писал Кноррингу о расположении станицы Темишбекской полковник Дияков. Место, первоначально избранное для этой станицы, он нашел низким, сырым и нездоровым. В низинах и впадинах при дожде и грязи могли образоваться топи и лужи, грозившие людям «тяжкими болезнями». К тому же местоположение это неудобно было и с точки зрения охраны его от горцев, как удаленное от укреплений и требовавшее особого охранного отряда. Сообразно с такими указаниями Шеншина и Диякова и было изменено расположение станиц Тифлисской и Темишбекской.
Екатеринославские казаки переселились в количестве 3277 д. м. п. и были распределены по станицам следующим образом: в станице Ладожской осело 232 семьи, в Тифлисской — 181, в Казанской — 223 и в Темишбекской 226 семей. Годных к службе оказалось 1106 человек, престарелых 586 и малолетних 1505. Четыре сотни полка были распределены каждая в особой станице, а пятая сотня в станицах Казанской и Темишбекской. При организации из них Кавказского полка в состав администрации его вошли 4 лица из старшин бывшего Екатеринославского войска, 4 из Хоперского полка и 1 из Волгского. Военная коллегия предписала генералу Шеншину выбрать из трех кандидатов одного войскового старшину и других недостающих в полку чинов. Старинные казачьи порядки, хоть и в измененном уже виде, были применены к новому казачьему полку. Инспектор кавказской кавалерии г.-л. Шепелев рапортом 12 августа донес командующему войсками в Грузии князю Цицианову, что согласно указу Государственной военной коллегии от 11 июня 1803 года об образовании Кавказского по образцу Кубанского полка поручил г.-м. Шеншину произвести в его присутствии выборы офицеров. Казачий обычай выбора офицеров был осуществлен под надзором генерала.
В октябре генерал Шепелев сообщил кн. Цицианову, что с 14 октября 1803 года Кавказский полк «принял свое существование», т. е. были произведены выборы офицеров, и исправлявший должность полкового командира есаул Гречишкин снабжен «общими правилами» по кордонной линии.
Того же 14 октября особым предписанием по Кавказскому полку генерал Шепелев установил временные порядки во вновь возникшей военной части.
До утверждения полковым старшиной выбранного на эту должность, соединенную с командованием полком, есаула Гречишкина на него были возложены обязанности полкового командира.
При пятисотенном составе полка в каждую сотню были назначены один сотник, два квартирмейстера и два хорунжих.
Каждый казак обязан был иметь одну верховую и одну вьючную лошадь, ружье, пику, пистолет и шашку или саблю. Из пятисотенного состава полка не имели вьючных лошадей 450 казаков, а 50 казаков, кроме того, и оружия. Всем им вменено было в обязанность обзавестись лошадьми и оружием.
Порохом и свинцом казаки снабжались из арсенала в городе Георгиевске, куда и посланы были приемщики для получения зарядов.
Штаб-квартира назначена была в ст. Тифлисской.
Нормы для мелких передвижных частей полка были установлены для резерва в станице и на разъезды 40 казаков и для конвоирования 20 казаков.
Таким образом, прежде чем бывшие екатеринославские казаки успели прочно осесть и оборудовать как следует жилища и хозяйственную обстановку, они уже были вооружены для борьбы со своими соседями черкесами.
Наконец, 14 октября 1803 года генерал Шепелев донес в государственную военную коллегию о сформировании полка и о результатах выбора офицеров. Считая есаула Гречишкина достойным быть войсковым старшиной по тому глубокому уважению, каким он пользовался в среде казаков, Шепелев, тем не менее, находил невозможным назначить его полковым командиром, так как он не умел ни читать, ни писать. Точно так же квартирмейстер Макеев был вполне достойный офицер, но ему нельзя было поручить квартирмейстерских обязанностей по незнанию грамоты. Поэтому Шепелев назначил Макеева сотником, а квартирмейстером по одобрению всего полка был избран рядовой казак Антон Леденев. Шепелев вообще жаловался на отсутствие грамотных людей в среде казачьей старшины.
Очень характерные указания в этом отношении дает официальный документ «Список Кавказского полка старшинам, пятидесятникам и казакам, удостоенным по выбору общества к производству в чиновники». В список внесены избранные уже в офицеры лица, бывшие в действительности один есаулом, один сотником, два квартирмейстерами, три хорунжими, два пятидесятниками и семь казаками. При баллотировке из 5 кандидатов, избранных есаулами, оказалось только двое грамотных, избранных в сотники – четыре грамотных и один неграмотный и избранных в хорунжие — три грамотных и два неграмотных, а всего, следовательно, из 15 лиц, избранных в офицеры, оказалось 9 грамотных и 6 неграмотных. Замечательно, что из 10 нижних чинов избранных в офицеры, только трое было неграмотных и семь грамотных, а из пяти лиц, уже бывших офицерами, только два грамотных и три неграмотных. Другими словами, рядовое казачество в лице своих избранников имело только 30% неграмотных, а офицеры — 60%, вдвое больше, чем нижние чины. Сам будущий командир полка был тоже неграмотный.
Указом 25 января 1804 года военная коллегия утвердила штат Кавказского казачьего полка в 500 нижних чинов при 1 полковом командире, 5 есаулах, 5 сотниках, 5 хорунжих, 1 квартирмейстере и 1 писаре. Избранный в полковые командиры Гречишкин, как неграмотный, был назначен есаулом, а полковым командиром был утвержден согласно представлению генерала Шепелева войсковой старшина Волгского полка Усков. И таком виде Кавказский полк представлял точную копию Кубанского казачьего полка, существовавшего с 1794 г. Денежное жалованье, провиант и фураж кавказцы получали в том же размере, что и кубанцы».
М. Казаченко. По ухабам – за истиной
«…Свидетельства об истории нашей станицы посыпались как из рога изобилия. Нашелся человек, который совершил это «чудо» местного масштаба – Игорь Викторович Мясищев, начальник штаба тбилисского станичного казачьего общества ВКВ. Это он вывернул буквально наизнанку весь Интернет, наладил связи с воронежским областным архивом, терпеливо выуживал среди массы разнообразного архивного «ассорти» все, что касается истории нашей малой родины.
Теперь мы достоверно знаем, из каких населенных пунктов Луганской области с 1795 по 1804 годы переселялись казаки, основавшие станицы Тифлисскую, Ладожскую, Казанскую и Темижбекскую. Теперь мы знаем этих людей пофамильно, знаем их возраст, вероисповедания, статус, знаем даже, откуда они пришли на Луганщину, входившую тогда в Екатеринославскую губернию.
Есть у нас пофамильные списки станицы Тифлисской за 1804 и 1815 годы, исповедальная роспись Свято-Покровского храма за 1827 год, карты и фрагменты описаний Тифлисской и прилегающих населенных пунктов конца 19 и начала 20 веков…
… Выехали на Украину, на родину предков. Попросили благословения отца Василия, набрали земли с места гибели сотни Гречишкина, записали несколько дисков с фотографическими и архивными данными по истории станицы и ее нынешнем состоянии. Снимки в рамках, календари дополнили этот список. ….
….. путь наш лежал в Луганскую глубинку….
…Через 210 лет обнялись люди, вышедшие из одной колыбели, особенно это касалось подъесаула Ю. М. Дейкина – потомка первопоселенцев, да и у районного атамана ВКВ А. В. Антипова в роду таковые имелись.
Утром – дорога в Райгородку, в Свято-Николаевский храм, который построили местные казаки. Появление кубанских атаманов произвело на местных прихожан маленькую сенсацию, особенно оживились бабульки, когда узнали о цели нашего приезда – ведь многим из них известна легенда о переселении земляков на Кубань, многие носят наши «родные», тифлисские фамилии. И мы в совместном порыве отстояли в храме службу.
….Отправились в Трехизбянку. Село уникально во многом: здесь родился и поднял восстание знаменитый Кондратий Булавин, великих трудов стоило царским властям усмирить смуту, поднятую донским атаманом, и неизвестно, чем бы все окончилось, если бы не предательство атаманчиков. В Трехизбянке стоит красивый памятник Булавину, поставленный в 1999 году на собранные народом гривны.
Перейдя через улицу, мы подошли к большому, похожему на собор, Покровскому храму, отстроенному еще в 1772 году! Именно здесь молились Саморядовы, Чихачевы, Ватулины, Проскурины, Асеевы, Калашниковы, Дейкины, Донские, Бородины, Акуловы и многие другие семьи, заселившие нашу Тбилисскую. … С разрешения настоятеля храма мы наполнили святой для нас землей с церковного двора капсулу из нержавеющей стали. Постояли во дворе, подышали воздухом времени, поставили свечки в храме и выехали в Бахмутовскую, на место, где стоял когда-то другой Покровский храм. И именно в нем, согласно местным устным преданиям, прощались со своей родиной отец и сын Гречишкины.
Фамилия Гречишкины и сейчас одна из самых распространенных в местных селах, а в соседнем районе даже есть село Гречишкино, которое образовалось уже после отъезда екатеринославцев на Кубань. А в Бахмутовке есть улица, на которой живут так называемые «кубанцы» – семьи, вернувшиеся с Кубани домой. Таковых было всего четыре семьи, ведь, возвращаясь, казаки становились опять однодворцами. О том, что представляли из себя эти однодворцы, будет описано в одной из следующих статей, а сегодня на месте храма совместно с местными казаками-донцами, мы отбивали поклон у поклонного креста. Здесь отец Владимир освятил ковчег с землей, родной легендарным Гречишкиным, капсулу из Трехизбянки и икону Святой Троицы с мощевиком – дар кубанцам с их исторической родины.
Когда по окончании панихиды мы выстроились для снимка у поклонного креста, из окрестных кустов робко приблизилась старушка с внучком. Баба Лида Жилина – тоже дальняя родственница переселенцев и тоже помнит предания о Леонтии Гречишкине, местном уроженце. Мы сфотографировались с бабулей и отбыли к атаману на прощальный обед, где нас встретила с подносом, полным яств, не кто-нибудь, а тетя Люба Гречишкина!
Особенно приятно сообщить, что по Божьему провидению сразу же после нашего приезда обретен, наконец, портрет сотника Андрея Гречишкина, вернее, его копия, а следы оригинала ведут действительно в Майкоп, но только не в музей, как говорили тифлисские старожилы, а в Майкопскую епархию»
М. Казаченко. Встреча братьев по крови.
В станицах Бахмутовской, Райгородской и Трехизбянской Луганской области Украины до сих пор ходят легенды, что больше 200 лет назад куда-то уехали более полутысячи семей.
Посланцы этих станиц приехали в Тбилисскую после того, как местные казаки разыскали родину своих предков. Более удобного события для визита, чем Гречишкинские поминовения, трудно было придумать.
Посмотреть на гостей пришли потомки многих известных родов первопоселенцев – Гречишкины, Ореховы, Кольцовы, Рудневы, Дейкины, Сотниковы и другие.
Волнующим моментом стала передача казаками-луганцами земли, взятой из Бахмутовки – родины Леонтия и Андрея Гречишкиных, и из Трехизбянской, откуда родом большинство наших первопоселенцев, настоятелю Свято-Покровского храма станицы Тбилисской отцу Василию. Эта земля наряду с иконой заняла достойное место в часовне, на месте захоронения Андрея Гречишкина и его товарищей. Посланцы этих станиц приехали в Тбилисскую после того, как местные казаки разыскали родину своих предков. Более удобного события для визита, чем Гречишкинские поминовения, трудно было придумать.
Вот как Щербина пишет о подвиге Андрея Гречишкина в книге «Казачьи герои и сподвижники» Глава называется «ВСЕ ДО ОДНОГО».
«Этих всех до одного было 50 человек: сотник Гречишкин, 3 урядника и 46 казаков Кавказского полка.
Дело происходило таким образом.
Достоверные сведения, что темиргоевский князь Джембулат Айтеков с братом своим Шумафом составили партию отчаянных наездников в 500 человек. Джембулат пользовался широкою известностью в горах и на линии. Это был смелый и искусный предводитель черкесских джигитов, производивших набеги на казачьи владения. Нужно было ожидать дерзкого нападения.
В целях предупредительных мер по охране линии, в станицы Григориполисскую и Темижбекскую, между которыми, по слухам, горцы предполагали прорваться на линию, послан был подполковник Донского войска Залещинский с 250 человеками резерва и с одним конным орудием. Сам генерал Антропов, с 300 солдат Навагинского полка и 200 кавалерии Кубанского казачьего войска, расположился у Прочноокопа, чтобы при первой же вести о движении горцев, переправиться через Кубань навстречу неприятелю.
В то же время полковник Навагинского полка Пирятинский, находившийся за Кубанью в укреплении на р.Псемаф и узнавший о готовившемся набеге партии Джембулата на линию, двинулся 14 сентября, с отрядом в 270 человек пехоты и 200 человек казачьей конницы, при двух орудиях, сначала к р.Фарсу, а оттуда 15 сентября по направлению к станице Тифлисской. Пирятинский, между прочим, имел в виду настигнуть партию 200 турок с двумя орудиями, под начальством турецкого паши Сеид-Ахмета. Партия эта, по слухам, находилась на пути следования отряда. Но никого – ни турок, ни черкесов, Пирятинский не встретил по дороге на Тифлисскую и расположил отряд близ Песчаного брода степной речушки Зеленчук или Терс.
Между тем, командир Кавказского полка подполковник Васмунд, получивши известие о движении отряда Пирятинского и ничего не зная о распоряжении генерала Антропова, приказал сотнику Гречишкину произвести с казаками поиск неприятеля между Кубанью и Лабой.
В это время значительная часть Кавказского полка была отвлечена из станиц, и Гречишкин мог составить отряд только из 39 казаков станицы Казанской и 20 казаков станицы Тифлисской. С этими силами он переправился 14 сентября через Кубань и двинулся к Зеленчуку.
Казаки шли на рысях, ничего не подозревая. Вдруг в одном из оврагов, близ Песчаного брода на Зеленчуке, их окружила партия горцев в 500 человек, прежде, чем передовые разведчики успели прискакать к отряду Гречишкина. Гречишкин с казаками попал как бы в ловушку и не имел возможности двинуться ни вперёд, ни назад, ни в сторону без того, чтобы не вступить в борьбу с многочисленным неприятелем.
Оказалось, что близ Песчаного брода, но в разных местах были три отряда – в одном, скрытом от наблюдений месте, остановился отряд полковника Пирятинского, в другом, также укромном месте, скрывался Джембулат Айтеков со своими наездниками, а в третьем со стороны Кубани делал поиск небольшой отряд Гречишкина. И каждый отряд не осведомлен был о близости остальных двух.
Черкесы, для которых не было никакого сомнения, что они одолеют казаков, не бросились, однако, сразу на них. Дело в том, что Джембулат Айтеков был кунаком, личным приятелем сотника Гречишкина. Гречишкин славился между казаками и черкесами храбростью и отвагой. Это был великан-казак, отличавшийся необычайной физической силой и неустрашимостью. Отважный и храбрый Джембулат не мог иметь иного кунака. Он по-своему любил и уважал Гречишкина.
-Так вот где, Андрей, нам с тобою пришлось встретиться! -крикнул будто бы, по рассказам черкесов, Джембулат, заметивши издали своего кунака Гречишкина.
Обычай куначества свято соблюдался черкесами. Взять кунака из сакли черкеса можно было, лишь перешагнувши через труп хозяина сакли. Нанести оскорбление кунаку, посягнуть на его жизнь или имущество, в пределах владений его приятеля, значило одно и то же, что сделать это самому приятелю, который отвечал за жизнь и благосостояние кунака в своей сакле и владениях. Кунак при этих условиях был его кровником, членом семьи. Но раз кунак переступал порог сакли или границу владений приятеля, обычай снимал с этого последнего обязательства охраны. Кунак не был уже гостем, так тщательно охраняемым родовым обычаем.
Но само собою разумеется, что естественное чувство дружбы тесно связывало кунаков вне их саклей и владений. Кунаки всюду поддерживали друг друга – в боях и в чужой стороне. То же естественное чувство дружбы и личной приязни заставило Джембулата приказать горцам не трогать казаков Гречишкина. Джембулат рассчитывал переговорами сохранить жизнь кунака.
Но напрасно он уговаривал Гречишкина сдаться ему, ввиду малочисленности казачьего отряда; напрасно он доказывал своему приятелю, что в этой сдаче лично для Гречишкина нет ничего постыдного, что сам он, Джембулат, и его наездники прекрасно знают действительную цену Гречишкину, как храброму и отважному воину; напрасно он убеждал кунака, что иного исхода нет, так как оба они, Джембулат и Гречишкин, предводительствовали двумя военными и враждебными один другому отрядами.
Гречишкин, прекрасно говоривший по-черкесски, решительно заявил кунаку, что ни сам он, ни казаки не сдадутся без боя, не отдадут себя живыми в руки противника. Заняв своим маленьким отрядом боевую позицию, он приказал казакам сбатовать* лошадей кольцом и залёг в этом круге с казаками за лошадьми, как за барьером.
Удивительное зрелище скрещения народного обычая с воинственным пылом происходило на глазах черкесов и казаков.
Черкесы прекрасно понимали чувство своего джигита-вожака и в то же время негодовали на него за медлительность, столь несвойственную ему. Казаки видели и отчётливо сознавали, как постепенно раскрывалась перед ними пропасть военной случайности, могущая в каждую минуту поглотить их. Сам Джембулат находился в ужасном душевном настроении; он не мог одновременно спасти кунака и быть предводителем преданных ему горцев.
Между тем ропот между черкесами рос и усиливался. Долго не получая приказаний от Джембулата атаковать казаков, они вдруг, точно по чьему-то мановению, с гиком бросились на казаков. Джембулат остался на месте и не принял участия в бое. Казаки залпами из ружей не допускали горцев перебраться к ним через живой барьер из лошадей.
Началась усиленная перестрелка между черкесами и казаками. Черкесы, пользуясь усиленным превосходством над казаками и более выгодным положением, издали расстреливали казачью команду, посылая в неё сотни пуль. Казаки не сдавались.
Тогда кто-то из черкесов упрекнул внерешительности своего предводителя. В Джембулате вдруг проснулся отважный наездник, слава о котором гремела в горах. Он быстро построил черкесов и, обнаживши шашку, поскакал на казачий отряд.
На этот раз завалы из лошадей не спасли казаков. Первым через барьер перескочил на своём чудном скакуне Джембулат. Но тут же он ранен был пулей. Шашка выпала у него из рук и, как нарочито, упала к ногам кунака Гречишкина. Несколько черкесов быстро схватили предводителя и помчались с ним в безопасное место. Но предводитель сделал своё дело. Он перешагнул через барьер, а за ним и
его всадники.
Началась расправа победителей с побеждёнными. Гречишкин и сорок казаков были убиты из ружей, одного урядника черкесы поразили стрелами и двух из фальконета. Живых и убитых казаков черкесы изрубили с таким ожесточением, что впоследствии оказалось очень трудным сложить из отдельных частей целые трупы.
Головы, руки, ноги и другие части тел казаков и черкесов были так смешаны в одну общую массу, что почти невозможно было узнать, какая часть какому трупу принадлежала. Казалось, что здесь дрались не люди, даже не звери, а какие-то злобные чудовища, у которых не было ничего человеческого, – ни любви, ни сердца, ни жалости, ни милосердия.
«Казаки пали все до одного», – сказано было в одной из военных реляций. Так и было, когда ушли отсюда черкесы с раненым Джембулатом, 84 убитыми всадниками и 32 ранеными. На месте побоища лежали одни трупы.
Ещё перед началом боя Гречишкин послал казака с вестями в станицу Казанскую. Там не оказалось казаков и отряд Гречишкина не дождался помощи. Но когда, наконец, казаки явились на место побоища и начали разбирать трупы убитых, то между ними нашлись с слабыми признаками жизни три казака – Василий Русинов, Зиновий Тахомов и Климентий Дейкин. Это были живые трупы, лишённые возможности двигаться.
У Василия Русинова прострелены были обе ноги пулями выше колен навылет, с повреждением костей; грудь разрублена шашкой в двух местах; четыре шашечных раны зияли на голове и две на шее.
У Зиновия Пахомова обе ноги прострелены были пулями в четырёх местах навылет, с повреждением берцовых костей; шашечных ран оказалось на голове четыре, на шее две, на груди четыре, на спине три, а одно плечо было совсем разрублено.
Климентий Дейкин весь был покрыт шашечными и кинжальными ранами; их было восемнадцать.
Так жестоко расправились черкесы с противниками.
Трупы 30 казаков отправлены были для погребения в родную Казанскую станицу, а сотник Гречишкин с остальными казаками похоронены в братской могиле близ своей станицы Тифлисской. На братской могиле по дороге в станицу Тифлисскую стоит надмогильный памятник, прикрывающий прах храбрых линейцев и свидетельствующий о том, как жертвовали собою казаки во время Кавказской войны».
* «Сбатовать»лошадей – значит уложить их на землю.
* Куначество-форма проявления гостеприимства угорских народов. В условиях феодальных междоусобиц, экономической и территориальной разобщенности большую роль играл обычай гостеприимства. Для каждого адыга всякий путник, переступивший порог его дома, был лицом священным.
—Благословение, на дом твой, —говорил гость, —во имя славных дел твоих, джигит, требую гостеприимства, седла и бурки.
—Ты гость мой и, стало быть, властелин мой, —отвечал хозяин.
Перед всеми сородичами он отвечал за безопасность чужеземца, который, вступая в дом, снимал и отдавал хозяину оружие, показывая тем самым, что не нуждается в нем под крышей приютившего его дома. Ограбивший или обидевший гостя подвергался суровому наказанию. Тот, кто хоть раз воспользовался гостеприимством адыга, становился его “кунаком” (от тюркского “конак”, “кунак” —гость). В обязанность кунаков входила взаимная поддержка в разных жизненных ситуациях, и обычай куначества, по которому мужчины, принадлежавшие нередко к разным родам, племенам или народностям, вступали в дружеские отношения, был очень распространен на всем Северном Кавказе.
Кунаками становились люди, между которыми существовали близкие, дружественные отношения. Они клялись в верности дружбе до конца жизни. Кунаки останавливались не в гостевой комнате, а в комнате хозяина или в доме, построенном для близких родственников.
https://adm-tbilisskaya.pik-krd.ru/rajon/simvolika/
https://tbilisskoe-sp.ru/city/history.php